В страну Басков 2010

[pafnut]

День первый

Выехали в девять утра. По дороге завернули к бабушке на дачу, привезли продукты на месяц и вентилятор. В течение недели бегал по Москве в поисках напольного кондиционера. «Техносила», «Берингов», «Эльдорадо», «Оби», «Медиамаркт», «Метро» и далее по списку. Безрезультатно. Полки пусты. В наличии только сплит системы. И если в начале поисков еще можно было заказать «кондей» в интернет-магазинах, то спустя пять дней их не было уже и там. Вот уж кому жара «в кассу». Импортеры потирают руки, покусывая при этом локти: «Вот бы завезти побольше!».
Бабушка накормила блинами с вареньем, и в двенадцатом часу мы вышли на тропу войны. Минское шоссе оказалось на удивление пустым. И если бы не изношенная резина, можно было бы зажечь. Но, сзади стояло две зимних «Хакапеллиты» преклонного возраста, спереди -отходившие лишь год, но уже готовые отдать Богу душу два баллона настоящего немецкого «Barum», купленного в предыдущую поездку в Любеке. И почему-то износившиеся, не проходив и тридцати тысяч. И вроде бы сход-развал делал на «Звезде Столицы», и подделки, как в предыдущий раз с «Dunlop», быть не может (см. «галопом по европам»). Но, так или иначе, резина стояла плохая и разная, и поменять ее я решил опять в Германии. А пока приходилось придерживать правую ногу. Но не рассчитал, и, не доезжая двадцати верст до белорусской границы, правое заднее колесо выпустило воздух. К сожалению, заметил я это не сразу, а лишь когда появился хлюпающий звук, и запахло паленой резиной. Колесо в лохмотья, идет дым, жара, асфальт раскаленный, еще немного и загорится. Я за огнетушителем, его нет, Вспоминаю, что месяц назад помогал тушить двигатель у «ситроэна», а новый купить забыл. Достаю из сумки-холодильника всю имеющуюся в наличии воду и выливаю на колесо. Выгружаю из багажника многочисленный скарб, добираюсь до домкрата. Нащупываю руками, куда вставить «плечо» подъемного механизма, ничего не нащупывается. Заглядываю под машину – на месте, где должно быть резиновое гнездо под домкрат, зияет большая дырка. Опять напрягаю память, так и есть, пару месяцев назад задел высокий бордюр в Бирюлеве, где работала в бутике чья-то прекрасная няня. Видимо, там и осталась моя резинка. Делать нечего, цепляю машину прямо под металлическое днище. Искать дощечку некогда – покрышка, несмотря на обильный полив питьевой водой, продолжает тлеть. Поднимаю, домкрат продавливает расплавленный асфальт. С пятой попытки удается поднять машину и поменять колесо. Теперь надо решить, как проехать оставшиеся 1700 км до Баварии. Запаска технологическая, долго на ней ехать нельзя, да и скорость не выше восьмидесяти. Покупать резину в Белоруссии не входило в мои планы. Но другого выхода нет, и что-то купить придется, иначе не доехать. Ищем шиномонтаж или магазин запчастей. Что встретится раньше. Но закон падающего бутерброда работает как часы – не встречается ничего. То есть пункты продажи «зеленой карты», заправки, гостиницы и рестораны есть, и много. А вот искомых предприятий нет, как будто их запретили открывать на трассе. Кстати, в справедливости этого закона, более известного как «Закон подлости», за эту поездку нам пришлось убедиться не раз. Пересекли белорусскую границу, проехали еще пятьдесят километров – ни одного шиномонтажа. У развязки на Борисов заметил машину белорусской ГАИ, или как там они называются. Остановился, спросил. Очень любезный офицер просветил меня, что на трассе я ничего не найду, и лучше свернуть на Борисов, а в городе есть и ремонт шин, и магазины. Развернувшись, с позволения гаишников, через две сплошные, ушли в белорусскую глубинку.

Честно говоря, я ожидал увидеть другую Белую Русь. Последствия Чернобыля, годы правления Лукашенко, отсутствие собственной сырьевой базы, казалось бы, должны были ввергнуть страну в нищету. Рассуждения аналитиков Business FM и биржевых интернет-порталов о дышащем на ладан белорусском экономическом чуде, основанном лишь на перепродаже российских commodities на Запад, выглядели абсолютно логично. И, сворачивая с трассы, которая, понятное дело, лицо страны и в условиях полусоциалистической экономики может за счет кого-то и чего-то поддерживаться в состоянии выставочного образца, я предполагал увидеть разбитые дороги и покосившиеся избы. Ну, то есть, то, что я вижу на федеральной трассе Москва - Петербург, причем никуда не сворачивая. Ан нет. Не являясь поклонником Лукашенко, но будучи человеком объективным, - насколько субъект может быть таковым, - вынужден признать – живут они неплохо. Правда, с народом я не разговаривал и, возможно, все это лишь обман зрения. Но не верить собственным глазам я не могу. Маленькие городки, а мы проехали по параллельным трассе дорогам около ста верст, выглядят как московские Куркино или Бутово. Фото характерно для всех из тех, что мы видели. Дороги тоже в отменном состоянии. По ним ездят вполне приличные машины. Везде чисто и аккуратно. Да и на лицах особого уныния я не видел, скорее наоборот. Конечно, может статься, что выборка не репрезентативна, и вся остальная Беларусь живет в халупах и ездит на телегах по ухабам, но, думаю, что это не так. И, как не относись к Александру Григорьевичу, но ведь и основатель Петербурга (рубщик европейских окон) был изрядной скотиной, а, все-таки, он - Петр Великий. И большинство признает заслуженность прозвища. Так что, может Лукашенко и прав, во всяком случае, бедная Беларусь выглядит получше нефтегазовой России. Что мне, как россиянину, очень обидно.
В первом, наконец попавшимся нам шиномонтаже, не было ни новой, ни старой резины моего размера. Во втором, третьем – то же самое. Если учесть, что в Борисове шиномонтажей несколько меньше, чем в Москве, то есть, буквально, пяток, я начал беспокоиться. В последнем заведении мне посоветовали купить продукцию местных «шиноделов», продававшуюся на каждой заправке: ««Белшина» - не «Мишлен», но до Германии доедешь». На АЗС города Борисова «Белшина» продавалась, но только не моего типоразмера. Делать нечего, доехали до следующего населенного пункта, там та же история. Повторившаяся и в третьем городке, попавшимся по пути. Я уже готов был плюнуть на «перламутровые пуговицы» - 225/55R16, и поставить любую резину 16 радиуса, которая налезет на мои диски, но не было никакой. Ни новой, ни старой. Законный вопрос дочки: «Как же они здесь ездят на таких машинах, как у нас?» я переадресовал продавцу очередного магазина запчастей. Оказалось, что у них нет никаких проблем. Искомая резина есть на рынке, но он уже закрыт. Она есть в Минске, и до него не более часа езды. И, наконец, можно заказать колеса в любом магазине, но привезут их на следующий день. У нас не было времени ждать до завтра, и заезжать в Минск – тоже не входило в наши планы. Поэтому я продолжал обследовать все возможные точки по продаже резинотехнических изделий. И, ищущий да обрящет, в n-ном шиномонтаже на окраине города N – просто не помню названия – нашлись два баллона Pirelli по 10 долларов США каждый. Судя по виду, ресурс колес составлял от 50 до 3000 км, в зависимости от качества дорожного покрытия и везения. Но я был почти счастлив, как будто выиграл «джек пот». Одно я поставил вместо маленькой запаски, другое взял на всякий случай с собой. Второе колесо, слава Богу, не пригодилось, мы благополучно добрались до Баварии, где и купили новую резину.
А пока мы, радостные, что можем продолжать свой путь, вернулись на магистраль и понеслись к польской границе. Жаркий летний вечер, проблема решена, настроение отличное, самое время 3послушать Петра Налича. Вставляю диск в CD-проигрыватель – нэ играет. Работаю клавишами – нэ играет. Пытаюсь вынуть, чтобы еще раз засунуть – нэ вылезает. Остановился, поколдовал, поддел другим диском, вытащил. Но что-то там, в организме у CD сдвинулось, и он вообще перестал засасывать диски. Более того, перестал открываться маленький бардачок, расположенный под проигрывателем. В первый же день путешествия коллекция дисков, собранная в поездку, оказалась бесполезной. Как говорится, не выёживайтесь, слушайте «валенки». Что мы и сделали, поймав белорусскую «волну».
Уже стемнело, и пора было подыскивать гостиницу, но теперь пропали они. Шиномонтажи при этом не появились. Решив не испытывать судьбу в поисках «той единственной» гостиницы, мы свернули с трассы на первый же указатель с кроваткой. Гостиница города К, располагавшаяся на уютной центральной площади и напоминавшая снаружи уменьшенный вариант советского «Интуриста» в каком-нибудь областном центре, внутри оказалась советским же отелем, но районного масштаба, «где койка у окна всего лишь по рублю». Один убогий санузел на два убогих же номера с мебелью из пионерлагеря моего детства. Душ на этаже. Платный. Двадцать пять русских рублей с человека, если дочка тоже пойдет – пятьдесят. Ключ и оплата на reception, не подберу русского слова. Правда, все удовольствие без душа и завтрака стоило шестьсот рублей за двоих. Да и дочь уже устала от первого длительного переезда. Так что остались в Radisson-SAS, Маша – спать, я с бутылкой местного пива за двенадцать рублей - ностальгировать по социалистическому детству.

День второй.

К десяти утра добрались до Бреста. И, как ни хотелось побыстрее перейти границу, счел своим долгом задержаться и показать ребенку Брестскую Крепость. Может она и не проникнется, а скорее всего так и будет, но я покажу и расскажу. О тех, кто сражался и погиб, о безусловном уважении и благодарности, которые я испытываю к ним и к тем, кто все прошел и вернулся. И именно поэтому оба слова с большой буквы, а вовсе не от неграмотности. И постараюсь внушить эти чувства ей, десятилетней. Хотя, конечно, чем дальше поколение от события, тем меньше оно ощущает боль и трагизм войны, и все больше воспринимает это лишь как исторический факт. Как мы относимся к Гражданской или к войне двенадцатого года. И никуда от этого не деться.
В Крепости все ухожено, чисто и аккуратно. Дошли до главного монумента, погуляли по почти пустым в утренний час аллеям. Я все пытался найти место, где много лет назад принимал присягу исчезнувшей империи, но так и не вспомнил. Толи все сильно изменилось, толи просто не дошли. Позавтракали в советском кафе, и пошли к машине.
На границе не было никого, и вся процедура заняла бы минут десять, если бы я не стал настаивать на подаче декларации. Оказывается, с введением Таможенного Союза, отпала надобность в декларировании временного ввоза-вывоза автомобилей. Но возвращаться мы собирались через Финляндию, и как на выборгской таможне посмотрят на российский автомобиль, въезжающий в страну без декларации, то бишь без информации, когда он был вывезен, неделю назад или год, я не знал. А зная наш бардак при переходе на новые системы контроля и учета, мог предположить, что будем мы с Машей зимовать на нейтральной полосе. И потому потратил час на уговоры принять от меня декларацию временного вывоза, дошел до начальника поста, и получил-таки «личку» на «бумажку». Как потом оказалось ненужную, поскольку на въезд от нас действительно ничего не потребовали. Чудеса, да и только! Выходит, теперь можно выезжать на своей машине хоть на год, хоть на два, и потом без проблем въехать обратно?! Может, кто разъяснит?
Пошли узкие польские дороги. Поначалу было даже приятно, летний жаркий день, едешь не торопясь, смотришь по сторонам. Хорошо! Через час начало утомлять, через два – раздражать. Через три добрались до Варшавы, и еще три часа простояли в пробках. Вокруг Варшавы нет ни объездной, ни кольцевой дороги. Все трассы идут через город. Светофоры через каждые пятьсот, а то и двести метров. Плюс пятница, вторая половина дня. Начал материться по-русски, кончил по-польски, вспомнив нехорошие слова из разных источников. Для полноты ощущений сломался кондиционер. А жара стояла московская. Так что стало совсем хорошо. Через два часа московского стояния заметил вывеску «Klima». Там провели те же процедуры, что и в Москве – перед выездом я чинил «кондей» дважды. Дважды, на разных сервисах, мне закачивали до нужного давления газ, дважды сбрасывали компьютерные ошибки. После первого ремонта аппарат проработал сутки, после второго – пять. Толи руки у наших «кулибиных» не под то заточены, толи прибор просто не рассчитан на такую жару, но кондиционер сломался в третий раз. Польские товарищи, не отличаясь оригинальностью, подключили к машине тот же агрегат для закачки фреона. Вот только компьютера, чтобы сбросить ошибку, у них не оказалось. Так что, заплатив 50 вместо запрошенных поначалу двухсот злотых, мы уехали с заправленным, но неработающим кондиционером. Впрочем, «уехали» - не совсем верное слово. Поскольку проехали мы ровно пятьдесят метров от сервиса до выезда на дорогу, где заняли место в идущем пешком потоке. Еще час великого стояния, и мы вырвались, наконец-то, из Варшавы. Но счастье было недолгим. Через двадцать минут мы стали замедляться, через двадцать пять пошли шагом, затем совсем остановились. Народ начал выходить из машин, озабоченно вглядываться вдаль. Закурили. Особо запасливые развернули свертки из фольги и извлекли бутерброды и прочую снедь. Время от времени проезжали машины скорой помощи и полиции, довольно быстро просачиваясь между левым и средним рядами на трехполосной дороге. Это получалось у них ловчее, чем у наших, пробирающихся между крайним левым и бетонным ограждением на МКАДе. Левый ряд принимал влево, средний – вправо, и образовывалась практически пустая полоса, по которой они и продвигались с вполне приличной скоростью. Встречный поток в сторону Варшавы тоже замедлился, и появилась возможность перекинуться парой слов с теми, кто видел, что случилось. По-польски я не говорю, только ругательства знаю, но языки родственные, и суть понять можно. Произошла авария, и, судя по жестикуляции, тяжелая. Но перспективы были туманны, и я подошел к разделительному барьеру, вдруг кого из наших увижу. И точно, не прошло и пяти минут, как попался лексус с московскими номерами. Земляки сочувственно поведали, что завалилась фура и полностью перекрыла движение в нашем направлении. И стоять нам часа три минимум. Что такое не везет – классический пример для преподавателей этого предмета. Осталось расслабиться и получать удовольствие. Народ в большинстве своем оказался сознательным и выключил двигатели, хотя у них кондеи работали. По свободной обочине проехало несколько машин, и те свернули в сторону. Поэтому лезть туда, дабы продвинуться на пятьсот метров вперед, казалось неудобным. Это наблюдение в очередной раз доказало, что общество вырабатывает правила поведения, отклонение от которых осуждается. Банальная, по сути, мысль, но очень важная для осознания необходимости подправить уже что-нибудь в нашей консерватории. Человек, решивший сейчас объехать всех по обочине, попутно обдавая оставшихся позади столбом пыли и засоряя фильтры их авто, остался бы в одиночестве и подвергся бы обструкции: «хам и быдло, ну что с него взять». У нас же это стало нормой. То есть в очереди в сберкассе народ стоит спокойно, и, если «кто-то, кое-где, у нас порой…» его одернут и поставят на место. А вот в очереди на трассе стоять уже не обязательно. Можно расталкивать сознательных граждан локтями, поднимать за собой шлейф песка и пыли, и это стало обычным делом. Да чего греха таить, «я и сам, брат, из этих». Сначала пытался бороться, перекрывая обочины у переездов и пр. и пр., потом плюнул, и присоединился к хамоватым согражданам. То есть хамами были лишь первопроходцы движения «Пролезть без очереди», сейчас же, когда это стало нормой, ряды пополнились вполне приличными людьми. К коим нескромно причисляю и себя. И движение наше ширится. Потому как стоит приличный человек в потоке и ждет. А его объезжают и объезжают. Пылью машину посыпают и посыпают. А он стоит и стоит. И в какой-то момент, он плюет злобно, посылает всех к черту, и выворачивает руль вправо. Но вот попал в общество, где подобное поведение осуждается, где вести себя так не принято и постыдно, и мне уже неловко объезжать спокойно стоящих в очереди людей. И хотя я понимал, что наши шансы добраться в этот день до Чехии таяли на глазах, в душе я радовался, а ведь вокруг приличные люди, и мы их числе, «и настроение мое улучшилось».
Простояли без движения полчаса, вдруг фура, за ней другая, третья стали уходить налево, на узкую деревенскую дорожку, метрах в двухстах впереди нас. Спрашиваю у поляков в соседнем «опеле»: «Объезд?». «Объезд», - говорит, благо это слово в наших языках одинаково. За фурами потянулись легковые, за ними и мы. Через семь минут мы вернулись на абсолютно пустую трассу, и полетели на Вроцлав. Одно непонятно, мы не то, что неместные, вообще из другой страны, ясное дело, варшавских дорог не знаем. Но поляки-то, из сотен машин, стоявших впереди и позади нас, многие знали про этот объезд. Знали, что стоять несколько часов, а объезжать несколько минут. Чего ждали? Наверное, объяснение есть, просто мне, непосвященному, оно неизвестно.
Набрали скорость, и помчались по направлению к Вроцлаву. Хотя, пожалуй, слово «помчались» уместно лишь в сравнении с многочасовым стоянием в польских пробках. Для себя я решил, если целью поездки не является какое-либо место в Речи Посполитой и есть возможность проложить маршрут без больших потерь в расстоянии через соседние страны, так и надо сделать. Проблема не только в том, что нам не повезло с аварией и попаданием на вечер пятницы. В Польше узкие дороги. Магистрали в европейском понимании можно пересчитать по пальцам. Во всяком случае, от Бреста до Варшавы их нет. Чтобы попасть в Прагу, надо ехать на Вроцлав. Дорога туда, да и по другим направлениям, как я понимаю, идет через город. Количество светофоров от момента въезда в Варшаву и до выезда из нее, измеряется десятками, не единицами. И сами трассы, за очень малым исключением, проложены по населенным пунктам, с ограничениями скорости и нередкими светофорами. Так что средняя скорость, как ни старайся, высокой не будет. Плюс один – успеваешь смотреть по сторонам и наслаждаться окружающими пейзажами. Довольно часто встречаются очень милые отели и рестораны. В одном симпатичном заведении с соломенной крышей и большими порциями реально вкусной еды мы поужинали, в другом, не менее симпатичном, заночевали. 130 злотых за отличный номер с завтраком в тихом уютном отеле – некоторая компенсация за наши мытарства.

[zarabbo]

И снова говорю, очень интересно читать такие подробные рассказы о путешествиях и приключениях, жду продолжения.

[pafnut]

День третий.

В полседьмого встал на пробежку, глазам не верю – моросит дождь, не прекращающийся, похоже, с ночи. Везде лужи, лес сырой, через пять минут бега кроссовки промокли насквозь. И, что самое невероятное, на улице холодно! Вернувшись, посмотрел на гостиничный термометр – пятнадцать градусов. Неужели еще вчера мы мучились без кондиционера от тридцатипятиградусной жары, жары, продолжающейся уже три недели и тянущейся из Москвы через Белоруссию и Польшу в Чехию и далее везде. И по прогнозам ожидающейся еще, как минимум, неделю. И, вдруг, прохлада. Разбудил Машу, позавтракали, поехали. Думал, потеплеет к обеду, не тут то было, на градуснике восемнадцать по Цельсию. Позвонил в Москву – там стало еще хуже, плюс смог от горящих торфяников. Посочувствовал родным и близким, порадовался за нас с Машей. Перед чешской границей решил избавиться от ненужных больше злотых. Заехали на заправку, открутил крышку бензобака, залил солярку на все имеющиеся в наличии «пенёнзы», крышка не закручивается. Вторая попытка, пятая, десятая. Не закручивается. Так не бывает, да, у нас всегда все не просто, но не до такой же степени. Вспомнился фильм «Невезучие» с Ришаром. Подошел заправщик, пожилой поляк: «Moment, moment». Посмотрел на крышку, покачал головой, пошел за инструментом, а я, пока он ходил, отогнал машину от колонки. В течение часа в четыре руки, – я держал, он работал пассатижами и пинцетом, - мы чинили эту долбанную крышку. И победили-таки. Но час потеряли. Как раз этого часа нам потом и не хватило. Но это чуть позже, а пока мы пересекли границу и поехали по отличным чешским магистралям. Было желание заехать в Прагу, показать ребенку один из красивейших городов Европы, но она особого энтузиазма не проявила, да и время поджимало. Так что проехали краем, по объездной, и покатили в Судеты, к немецкой границе.
Чем ближе к границе, тем красивее пейзажи. Горы не горы, высокие лесистые холмы, уютные зеленые долины, многочисленные озера. Перед границей свернули с трассы в маленький городок Beroun, пообедать. Очень красивый старый город с большой прямоугольной центральной площадью с расположенными по периметру магазинами, ресторанами etc., как и во многих других больших и малых европейских городах. Им повезло, у них нет лужкова, а то бы понатыкал бы там торговых центров. В Москве, кроме Красной, других незастроенных площадей, наверное, уже и не осталось.
В восемь вечера добрались до места, до собачьего отеля в Баварии. Отель расположен у подножия большого лесистого холма, на вершине которого сохранились развалины средневекового замка. Там каждый год силами местных жителей дается семь или восемь представлений из жизни средних веков, об этом я писал в «галопом по европам», день семнадцатый», если кому интересно, можно прочитать. Гостиница очень уютная и комфортная. И, при этом, совсем недорогая. Одноместный номер еще полгода назад стоил 32 евро. Но, толи оттого, что в глуши находится, толи еще по каким причинам, отель стал загибаться. Несколько раз я вообще был там единственным постояльцем. Но, что русскому хорошо, то немцу смерть – доходов-то никаких. Пытались продать отель: полтора миллиона евро за почти четыре звезды (не дают из-за отсутствия лифта) на двадцать номеров, плюс хозяйские апартаменты, плюс отличный видовой ресторан, и, наконец, больше гектара своей земли – никому даром не надо. Ну, положим, даром и взяли бы, я бы, наверное, первым был. А за полтора мио не взяли. Так хозяйка, типичная немка бальзаковского возраста, не стала впадать в панику, а села, подумала, еще подумала, потом еще немного и, уж не знаю, упало ей что на голову, или просто высидела, но пришла в ее голову замечательная идея – сменить ориентацию. Не свою, конечно, от этого вряд ли прибавилось бы постояльцев, а отеля. И сделала она гостиницу для собак и их хозяев. Вложила кучу денег, сделала душевую для собак, площадку для выгула, выкопала пруд, полностью отремонтировала здание, развесила фотографии и постеры собак, расставила на территории их скульптуры. И получилась гостиница для собачников. Есть отели, их мало, куда пускают с собаками. Но пользуются этой услугой немногие, по крайней мере, я больше пары – тройки четвероногих на отель не встречал. Здесь же все «заточено» под собачников. И позиционируется он , и рекламируется как «отель для собак и членов их семей» (слоган мой, только что пришло, надо будет Карен, хозяйке, продать). И результат не заставил себя ждать. Последний год отель почти все время полон постояльцев. Причем из двадцати номеров собак не бывает лишь в одном, в моем. Все остальные гости с собаками. У половины их по две, у некоторых – по три. Приходишь на завтрак – под каждым столом лежат тела с мордами и хвостами. И терпеливо ждут, пока хозяева напьются, кто чаю, кто кофе. Черт их знает, может у немцев и собаки приучены к порядку, но стычки и перебранки случаются крайне редко. И по ночам никто не лает и спать не мешает. И, самое главное, хозяевам очень комфортно. Они ощущают себя как в клубе, среди своих. Это мы с Машей здесь гости из другого мира, под нашим столом не лежит «Белка» или «Марли». Но, поскольку мы любим животных, и, особенно, собак, и особенно, Маша, нас это совсем не напрягает. Скорее наоборот. Маша очень быстро перезнакомилась с хозяевами и их питомцами, и, не смотря на языковый барьер, так что пару раз уезжая по делам, я спокойно оставлял ее на попечение добродушных немцев.
Устроились, и сразу, быстрым шагом пошли на вершину холма, в замок. Там уже час как шло представление. Было уже совсем темно, а от гостиницы до развалин сплошной заповедный лес. Так что было немного не по себе. Романтичности придавали воткнутые вдоль лесной дороги на время спектакля факелы. Через полчаса запыхавшиеся мы добрались до ворот замка. Но войти не смогли, вход перегораживали всадники в полном рыцарском облачении. Лошади нервно перетаптывались с ноги на ногу и фыркали, оскаливая зубы. Из чувства самосохранения мы остановились на некотором удалении. Рядом с воротами стояла хорошо сохранившаяся сторожевая башенка, в которой теперь сделали реквизиторскую. Зная, что мой немецкий партнер принимает самое деятельное участие в этих постановках, мы с Машей «огородами» протиснулись туда. И точно, вся крепкая баварская семья, - без какой-либо иронии, только зависть, - была там. Ганс осуществлял общее руководство, супруга помогала актерам переодеваться, старшая дочь занималась лошадьми, младшая, тринадцатилетняя Анна участвовала в спектакле. Несмотря на занятость, они искренне нам обрадовались, а это всегда приятно. Я переживал, что дочка не увидит действо, но спустя четверть часа всадники, после взрывов нескольких петард, скорой рысью двинулись в замок и, Ганс провел Машу внутрь, на трибуны. Через двадцать минут все закончилось, но судя по восторженному Машиному лицу, впечатлений она успела набраться. Еще полчаса заняли выходы на бис, поклоны, проводы публики. Все участники спектакля выстроились за крепостными воротами в два ряда по обе стороны дороги и благодарили покидающих замок зрителей. А те, в свою очередь, еще находясь под впечатлением прекрасного спектакля, радостно трясли руки «рыцарей», «купцов» и «крестьян».

Когда последний гость ушел,
Труба к застолью проиграла,
И, хоть внизу я принял два,
Сейчас мне показалось мало.

И мы с немцами вернулись в замок, в одном из сохранившихся строений которого открылся ресторан, где мало еды и много пива. Зал маленький, народу битком, только местные, все, кто каким-либо образом участвовал в спектакле. Шум, гам, разговаривать почти невозможно, но очень душевно посидели!

Дни четвертый и пятый.

Прошли спокойно, в ненапряженном труде в состоянии душевного покоя на фоне прекрасной погоды, чистой природы, чистого воздуха, чистой воды и натурального, из этой воды, хмеля и солода, баварского пива.
Да, чуть не забыл самое главное, радостно поделиться опытом ремонта своего «мерина» в немецкой «конюшне». Машине уже семь лет, и проехала она четверть миллиона, так что пришла пора позаботиться о старушке. Московские сервисы меня слегка достали, у дилеров запредельные цены, у «непородистых» свои тараканы: зимой оставил машину – высадили аккумулятор под замену, и сказали, что «так и было» (ударение на последнем слоге). Кондиционер делали, делали, да так и не сделали. Ремонт на три часа делают три дня. В общем, решил, уж, коль скоро еду на родину моего «Мерседеса», или, точнее моей «Мерседес», там буду и ремонтироваться. Заранее позвонил, попросил русских немцев, работающих у Ганса, присоветовать достойную мастерскую неподалеку. И в последний день нашего пребывания в Баварии мы поехали в «райцентр», в городок Cham. В двух километрах от города, в маленькой деревушке находился такой же маленький, на три подъемника, семейный автосервис Meyer, в котором работали отец Meyer, сын Meyer, и еще один паренек, видимо, приятель Майера-младшего. Первое, что меня поразило – идеальные чистота и порядок. И на территории, и в боксах. Чисто было, как в реанимационном отделении больницы. Ни пятнышка масла, ни тряпицы на полу. Все инструменты разложены по местам, в основном в развешенные по стенам «патронташи», использованные материалы и отработавшие детали – даже и не понял где, наверное, сразу в мусорные баки на улице.
Сразу вспомнил примерно такую же мастерскую в Дмитрове, где я пытался починить кондиционер перед поездкой. Вышел мастер в промасленной навсегда робе, вытер нос тыльной стороной ладони: «Какая проблема, хозяин?» Объясняю. «А, понятно, сейчас компьютер подключим, найдем ошибку», и не успеваю глазом моргнуть, он уже сидит на водительском сиденье, пропитывает обивку «отработкой». В итоге, денег взяли, кресло и руль маслом испачкали, кондиционер проработал сутки.
Здесь же кресло и руль закрыли чехлами, хотя их фирменные комбинезоны были только из химчистки, или, по крайней мере, выглядели так. Но, самое главное, они быстро, качественно и недорого сделали мне машину. Отдал я ее в восемь, забрал в семнадцать. За это время мне сделали кондиционер, и работает он по сей день, поменяли масло и все фильтры, тормозные диски и колодки, провели полную диагностику всех систем, выявили проблему в одной форсунке, устранили ее (после этого машина полетела, а в Москве мне говорили, что все нормально). Поменяли ручейковый ремень, закрепили провисшие после мелкой аварии фары (в Москве опять же говорили, что сделать ничего нельзя, только под замену). Попутно провели какую-то специальную диагностику на местном дилерском центре, где я наконец-то купил резину. Очень достойные шины Continental Premium Contact 2 225/55/16 по 107 евро за баллон, в московских магазинах они стоят около 7000 рублей, или 175 в пересчете на евро по летнему курсу. А у дилеров, я думаю, за двести. Почувствуйте разницу. Весь ремонт обошелся мне в пятьсот евро, включая оригинальные запчасти. Когда я спросил Майера-старшего, забирая машину, оригинальные ли диски и колодки, он не понял моего вопроса. Потом, когда Виктор, сопровождавший меня русский сотрудник Ганса, разъяснил ему суть вопроса, он рассмеялся, и сказал, что они вообще не используют неоригинальные parts, никогда. И еще Виктор рассказал мне, что Herr Meyer ремонтирует только мерседесы, и отказывает даже своим постоянным клиентам, сменившим трехлучевую звезду на любой другой фирменный знак. Единственное исключение – американский пикап шестидесятых годов, который он реставрирует для собственного удовольствия. В общем, к вечеру пятого дня путешествия и второго дня первого «пит-стопа», мы были готовы к выходу на следующий этап.

[zvolzanin]

Вот оно отличие людей их отношение к другим. В одном месте денег дерут а в другом просто человеческое отношение.

[Анжелика]

Просто к отдыху нужно готовиться заранее. Узнать на форумах что пишут люди. Спасибо создавшим эту тему. Хороший опыт

[pafnut]

День шестой.

Основной целью нашей поездки была сама поездка, то есть путешествие как процесс. Кому баня с веником, кому совмещенный санузел. Кто-то любит лежать две недели на пляже, зарабатывая на рак кожи, кто-то с рюкзаком и ледорубом по горам. Мы живем в свободной стране (шутка) и каждый вправе выбирать. Если депутатов и президента уже нельзя, они с этим сами справляются, то способ и место проведения отпуска пока еще можно. Мы предпочитаем движение. По горам я походил в детстве – отец был инструктором в альплагере -, а дальше с альпинизмом не сложилось. К великому моему сожалению, потому как: - и здесь попал в точку Владимир Семенович, - «Лучше гор могут быть только горы». Туризм пешеходный мы заменили автомобильным. С мертвой овцы – хоть шерсти клок. Нам нравится двигаться, и мы do it. И совсем хорошо, когда на этот процесс, доставляющий мало с чем сравнимое удовольствие, накладываются и другие радости жизни. В том числе и полежать на пляже (недолго и в тени) и поплавать в море (океане, озере, реке). И потому мы направили свои стопы, а точнее новые Continental на средиземноморское побережье Испании, в каталонский городок Ллорет-де-Мар, где обосновались наши московские в прошлом, друзья. Два часа по автобану до Мюнхена, еще час до австрийской границы. Меньше получаса по Австрии, и вот она, страна сыров, часов и банков. В прошлом году я уже описывал свои впечатления от сквозного проезда всей Швейцарии, не буду повторяться. Если кратко, с трассы Швейцарию не увидишь, ни гор, ни озер, ни водопадов. Равнина, склады, магазины, офисы. Красиво только при пересечении границ, особенно французской. И хорошо бы задержаться, хотя бы, на пару дней, поездить по окрестностям. Походить по горам и городам. Впрочем, два дня - ничто, по крайней мере, неделя. И не забудьте заправиться заранее, бензин в конфедерации дорог.

Выехали мы не рано, и вечер застал нас посреди Швейцарии. Хотели подъехать поближе к границе, туда, где начинаются предгорья, но стало темнеть, и мы решили не искушать судьбу, памятуя о прошлогодних поисках ночлега, и начать искать отель после семи вечера. Первый нам не понравился, во втором, появившимся через тридцать километров, не было мест. Как не было их в третьем, четвертом, седьмом и девятом. Вечер перестал быть томным. В одиннадцать, злобно сжав зубы и рулевое колесо, я свернул на Лозанну. Уж там-то мы точно заночуем. Спустя час мы вновь выехали на трассу, с зубов уже сыпалась эмаль, а на руле сформировались характерные вмятинки. К двум часам ночи мы добрались до Аннеси, городок уже во Франции на берегу озера Анси, кандидат на проведение зимней олимпиады 2018. Судя по сведениям и фотографиям из интернета, город достоин остановки на пару дней. Наверное, так оно и есть, и мы обязательно как-нибудь так и сделаем, чтобы посмотреть ему в лицо, при дневном свете. Поскольку до сих пор мы встречались с ним только ночью, и обе встречи городок долго мутузил нас, затем делал бросок через бедро и укладывал на койко-места в одной из своих гостиниц. Первую встречу я довольно подробно описал в «Галопом по европам. Часть третья, день шестнадцатый». Собственно говоря, в прошлом году, Annecy скорее выручил нас, но долгие скитания и тестирование моей нервной системы Сбербанком до обретения номера в Ibis, свели общий итог к негативу. И то, что спустя год, мы вновь оказались темной ночью в этом городе, хотя планировали остановиться, не доезжая до него километров двести – триста, посреди Швейцарии, достойно удивления. Как будто кто-то сверху решал, куда нам ехать и где остановиться.
В Annecy отелей много, не меньше десятка. Половину из них мы объехали в прошлом году и, кажется, помним, где искать. Ну, точно, съехали с платной трассы, начался город, а вот за развязкой виднеется и наш «Ибис». Проезжаем развязку, здравствуй старый друг! Эй, ты куда?! Мы плавно проплываем мимо желанного пристанища, съезда к нему нет. Черт, досада, ладно, сейчас развернемся и со второй попытки заедем, наверное, поворот к отелю прямо на развязке. Только вот, где разворот? Едем километр, два, впереди пункт пропуска на платную дорогу, съехать некуда. Как в бурной горной речке, хочешь выбраться, машешь ручками в направлении берега, а поток знай, несет тебя вперед. И вот мы опять на магистрали. После долгих и нервных манипуляций с рулевым колесом, спустя еще полчаса, мы, наконец, вошли в здание отеля. На reception улыбается портье – милая девушка:

- «Вы теперь как ангел, не сходите ж с алтаря!»; (*) (Владимир Семенович Высоцкий)
- Что, номера закончились? Мудохались мы зря. ( **) (свое доморощенное)

Еще час мы объезжали известные нам по прошлому году пять отелей. «Ноу» - самое популярное слово этой ночи, высвечивающееся на экране «ночного портье», т.е банкомата, отнимающего работу у homo sapiens в гостиничном бизнесе в ночное время. В четвертом или пятом отеле на экране вдруг появился уже и не ожидаемый призыв выбрать номер. Не веря свалившемуся незнамо откуда счастью, засунул в щель сбербанковскую visa. После минутного раздумья аппарат выдал резолюцию: «карта не читается». Скотина бездушная, у меня там, в машине сомлевший ребенок лежит, на дворе полчетвертого толи ночи, толи утра, а ты читать не научился. Дал ему другую карту «Сбера», еще минута – результат тот же. Запихнул в его хавло секретное оружие из резерва – золотистую Master Card Банка Зенит. Две минуты размышления, и тот же кукиш. Доннер ветер, Матка Боска, все как в том году. На том же месте, и в тот же час. Опять Аннеси, опять почти утро, опять после многотрудных поисков найдена гостиница с номерами, готовая отдаться за 59 евро. И опять этот железный мудак не пускает. Как в «секретовской» песне: «И электрический кулак ему по роже». Справляюсь с желанием набить морду роботу, - «Спокойно, Ипполит, спокойно», - и возвращаюсь к машине.
Еще через пятнадцать минут, уже без чего-то четыре, на какой-то из городских окраин мы наткнулись на отель сети Best Western c самым человечным человеком-портье и свободными номерами по двойной, по отношению к большинству из встретившихся гостиниц, цене. Но это уже не имело значения. Упали и заснули.

День седьмой.

В девять утра две русскоговорящие сомнамбулы выползли на завтрак. Соответствующий стоимости номера, но нам было все равно. Механически поклевав, даже и не вспомню что, в десять мы покинули сей приют. Крепкий чай, великолепное летнее утро, солнечное, но не жаркое, красивый предгорный пейзаж за окнами авто сделали свое дело, и спустя полчаса мы, взбодрившиеся и повеселевшие, мчались к морю.
В том году нам очень понравилась местечковая дорожка, идущая по Верхней Савойе к Анси сквозь старые невысокие горы, как в Колорадо. И сейчас мы решили пойти тем же маршрутом, оставив на время в стороне широкие платные магистрали. Но не там свернули и попали на другую, не менее живописную тропинку. Через час проснулся аппетит, на завтраке-то мы дремали, и решили остановиться в каком-нибудь уютном видовом ресторанчике, попить чаю с бриошами. Но, по известному нам закону, не то, что уютных, вообще никаких кафе и ресторанов не попадалось. Один раз свернули по указателю на объект французского общепита и, проехав пару километров, оказались на ферме с расставленными в яблоневом саду несколькими пластиковыми столами из IKEA. Вышедшая на шум автомобиля французская бабушка жестами показала, что завтрака не будет. Решили с дороги больше не сворачивать, дабы не тратить время, а выбирать из того, что встретится по пути. В конце концов, еще через час не то в городишке, не то в деревушке наткнулись на кондитерскую с двумя деревянными столиками на улице и живой очередью за свежим хлебом. Взяли кофе, свежеиспеченных бриошей и, положив сверху на фигуры, много разных пирожных. Сели на улице, глоток обжигающего кофе, ванильный вкус тающего во рту пирожного. Солнце, небо синее, радостные и беззаботные лица вокруг. Эх, хорошо! Не возвращаться бы в Москву никогда, жить бы здесь, где-нибудь на ферме. Я бы писал что-нибудь, Машка ходила бы в сельскую школу, после уроков возил бы ее на гольф. Выучили бы французский. «Бон жур, мадам. О ля-ля, Ву зет экселян о жур дюи. Маниловские мечты заволокли сознание.

- Па, может, поедем?

Упс, шмяк на землю. Поедем, дочка, поедем. Часа в четыре пересекли испанскую границу. Опять съехали с магистрали и последние сто километров ехали по местной «фри-офф-чадж» дороге. Решили пообедать, остановились у маленького обшарпанного кафе. Вышли из машины – жара, выжженная земля, стойкий запах дерьма. Или так южные деревья пахнут? Первая ассоциация – «Сто лет одиночества» Маркеса. Зашли внутрь, три стола, покрытых несвежими скатертями. За единственным занятым сидят трое и чистят картошку. Спрашиваю меню, «Но меню, сиеста». Спрашиваю: «Закрыты?». «Нет», - говорят, «открыты, но меню – вечером, а сейчас только гаспаччо и салат». Здорово, это как раз то, о чем мы мечтали. Казалось бы, ну чем можно удивить в гаспаччо, он также прост, как наша яичница. Но лучшего помидорового супа мы не ели. Продающийся в испанских супермаркетах в литровых пакетах вкусен, особенно, если добавить в него свежего лука, перца и сухариков, но разница, как между «Клинским» из Клина и «Paulaner» из Мюнхена. Кстати говоря, давно заметил, что, если отбросить гастрономические рестораны с «мишленовскими» звездами с одной стороны и совсем уж гадюшные тошниловки с другой, то самые вкусные блюда можно отведать не в обычных средних ресторанах и кафе, каковых абсолютное большинство, а в маленьких не очень презентабельных заведениях, типа того, где мы сейчас оказались. Но должно повезти, потому как набрести на такую кафешку с Кухней – это безусловно везение.
Еще через час мы были в Ллорет-де-Маре, дома у наших друзей. Я просил Андрея подыскать нам какую-нибудь фатеру на неделю, не дороже ста евро в день. Но оказалось, что сие невозможно. В прошлом году мы снимали, опять же благодаря Андрею, вполне приличную квартирку за 70 евро, но то было вчера, в конце июня. А сегодня, в начале августа, не найти и «по пять». Где он, этот кризис?! Но, нет худа без добра. Не имей сто евро, а имей друзьями хороших людей. Оказывается, ребята умудрились за год, что нас не было, купить себе виллу побольше, а эту выставили на продажу. Но, пока покупатели не объявились, они предложили нам пожить в этом чудном (на первый слог) доме. Чему мы с Машей были несказанно рады. Вилла была маленькая, но очень уютная, с фантастическим видом на море, с бассейном. В общем – полный фарш. Рассчитывали на «двушку» в Бирюлеве, а получили домик в Барвихе. Бывает и такое. Разгрузили машину, разложили вещи, и поехали в супермаркет Caprabo, запасаться продуктами на неделю.

[pafnut]

Дни с восьмого по пятнадцатый (семнадцатый?).

Мы так расслабились, что потеряли счет времени. Верный признак того, что было хорошо. А по прошествии полугода я уж точно не вспомню, сколько мы там провели – неделю, восемь дней или девять. Я вставал рано, около семи. Ехал на городской пляж, там в это время пусто, бежал пару километров, потом плавал, к началу десятого возвращался. К этому времени просыпалась моя принцесса, завтракали у бассейна и собирались на море. Но ехали мы уже не на городской пляж, где слишком много отдыхающих, а в маленькую бухту за городом. Читали, купались, к обеду возвращались домой. Вечера проводили с друзьями в уютных нетуристических ресторанчиках или дома, за книгой.
В один из дней съездили во Францию, в местечко Плезанс-дю-Туш (Plaisance-du-Touch) в пятнадцати километрах от Тулузы, на сафари. Понравилось. Огромная территория, на которой вся фауна Африки. Первая часть на автомобиле. Останавливаться, открывать окна, а тем паче, двери, нельзя. Хотя, народ и останавливается, и окна открывает. В открытое окно может прилететь клюв страуса, или еще какая неприятность. Кстати говоря, страусы вели себя наиболее дерзко. Если львы, медведи и прочая тяжелая техника, были абсолютно индифферентны, лениво полеживая в тени, то эти любопытные создания совали свой нос везде. Долбили клювом стекла, зеркала и фары. Кому-то даже фару разбили, злодеи. Вторая часть пешая, похожа на западноевропейский зоопарк, например, мюнхенский, но с гораздо большими территориями для животных. Очень интересно и приятно провели время, особенно дети (мы ездили с приятелями на трех машинах, двух московских и одной прокатной, пока я с мамами и детьми «сафарил», два других папы на Х5 исследовали винные погреба на дегустационной экскурсии в находящемся неподалеку шато). Увидев их, спустя три часа, в добром здравии, я был слегка удивлен. Не потребовалось даже проводить замены в составах экипажей, поскольку состояние легкого подпития от умеренного употребления вина за трапезой является в Испании и Франции нормальным. Ключевое слово – умеренное. И вас никто не тронет, если, конечно, не попадете, не дай Бог, в аварию. Тогда и глоток Анжу или Бордо окажется сильно отягчающим обстоятельством. Так что, пить иль не пить, решайте сами. А так, дорожная полиция, во время нечастых облав по ночам, гоняет нетрезвую молодежь после дискотек, что, в общем-то, правильно.
На обратном пути заехали на устричную ферму, расположенную на границе Испании и Франции. То есть, устричные плантации находятся в море, на некотором удалении от берега, и хорошо видны с дороги. Здесь же, по берегам речушки, разделяющей Испанию и Францию, выстроены причалы для катеров, подвозящих урожай моллюсков, и помещения для сортировки и упаковки устриц для отправки оптовым покупателям – магазинам и ресторанам. Здесь же можно купить и в розницу, для себя. Есть и столики для желающих отведать натурпродукт на месте. Все очень аскетично, если не сказать больше. Но и цены такие же, если не ошибаюсь, дюжина стоит около четырех евро, дешевле - только даром. Я не любитель устриц, а вина за рулем стараюсь не пить, так что на этом празднике я был как тот «ботаник», что на дне рождения у одноклассницы сидит с книгой, выловленной из папиного шкафа, пока все веселятся и танцуют. Зато моя Маша отрывалась за двоих, на устрицах, конечно. Хотя, пару глотков местного белого сделала, из уважения к ритуалу, исключительно.
В другой день, втроем с дочерью Андрея, нашего гостеприимного хозяина, ездили в Port Aventura. Нам понравилось даже больше, чем в парижском Диснейленде. Здесь уклон сделан на водные аттракционы, и они поинтереснее. Хотя, оценка, конечно, субъективна. Есть очень страшные горки, на которые я не ходил, ну не люблю я это дело, а девочки возвращались с горящими глазами. На Хуракан Кондор – сто метров свободного падения, вроде как самый-самый в мире – Машу я не пустил, да и она не сильно рвалась. Саша же была в восторге от экстремального падения. Вот русские девушки, и не боятся ничего, и красавицы, и умницы. Жаль только достаются часто… И наоборот, соответственно. Так поднимем же этот бокал за исключения из правил!
На последнюю ночь мы переехали к ребятам в их новое поместье. Очень большой участок (полтора гектара и по нашим меркам немало), очень большой дом, очень много комнат, комнаток и закутков. Много диких кроликов, скачущих по участку и вокруг. Два бордосских дога, пока еще щенки – отрада для Маши. Приятные гостеприимные люди, роскошный летний вечер, рыба & мясо на огне, Риоха (куда же без неё), ну чего ещё?! Хочется ещё один день и одну ночь, но злоупотреблять гостеприимством не в моих правилах, да и труба зовет. Нас ждет Страна Басков, и она, таки, нас дождется!

[pafnut]

Часть третья.

День не то шестнадцатый, не то восемнадцатый.

Теплым каталонским утром попрощались с хозяевами, и со смешанным чувством сожаления о необходимости покинуть сей гостеприимный дом и радостного дорожного зуда, толкающего в путь, покатили в сторону Барселоны. За Барселоной свернули с АР-7 на АР-2, и к обеду были в Сарагосе. Однажды я уже был здесь, в августе дефолтного девяносто восьмого. Видимо, хотелось понастольгировать, да и будем ли здесь еще, и решил сделать исключение из правила ехать без остановок, и показать Маше город. Прошло двенадцать лет, но центральная площадь мало изменилась. Собор, необычный наклонный фонтан с водой, стекающей по стеклянной карте Америки, то же солнце, та же жара. Не помню только, памятник Гойе был уже тогда, или его установили позже? И опять кризис. Главное отличие в том, что сейчас я крепко попал, а тогда, в девяносто восьмом, вышел сухим. Даже заработал мало-мало песет, дело-то было в Испании, в «доевровый» период. Забавная история, так что уж расскажу. Кто застал тот кризис в репродуктивном возрасте, помнит, что, в отличие от нынешнего, растянутого во времени и международном пространстве, тогда все произошло на территории одной, пусть и очень большой страны, и в один – два дня. Не было никаких «сабпраймов» и иных финансовых производных инструментов мира жестокого капитализма, и еще мало кто из широкой общественности знал, что такое ипотека, не говоря уже про «кредит-дефолт-своп» и прочую мерзость. Не было у нас, у «них»-то все было уже тогда. А у нас были простые и понятные «ГКО», официальная государственная финансовая пирамида. О крахе которой и объявил 17 августа 1998 г-н Кириенко, видимо специально для того и назначенный премьер-министром. А девятнадцатого мы с друзьями улетели в тур «Вся Испания». Улетели, не особо волнуясь о своих сбережениях. У нас их попросту не было. Ну, кое-что, конечно, было, но не так много, чтобы об этом стоило убиваться. У меня на карточке «СБС-Агро», - был такой банк из первой десятки, - была толи тысяча, толи две долларов. И всё. Попытался снять деньги в Москве, но до вылета так ничего и не получилось, денег нигде не давали. «СБС-Агро» был на грани банкротства, и его «пластик» в России уже не обслуживали. Я надеялся, что в очередной раз «заграница нам поможет», и, сойдя с самолета в Барселоне, первым делом пошел искать банкомат. Но денег мне не дали и здесь. То же повторилось в трех других банкоматах, найденных мной в здании аэропорта. Вот тут я расстроился, мои надежды на временной лаг не оправдались, обычно расслабленные испанцы на этот раз среагировали быстро, и банку г-на Смоленского перекрыли кислород. Нашу группу уже зазывали в автобус, когда я нашел еще один банкомат. В принципе, надежд не было никаких, понятно, что банк умер, что европейцы не идиоты, и, когда надо просыпаются от сиесты и реагируют быстро. Но чем черт не шутит, вставил карточку, набрал пин, получил песеты. Ёпрст, как такое возможно?! Однако, хрустящие купюры с изображением Эрнана Кортеса в моих руках служили неопровержимым доказательством свершившегося чуда. Жаль, некому было увековечить мою физиономию в качестве пособия для студентов театральных вузов – как выразить абсолютное счастье или минутный идиотизм, что, по сути, одно и тоже. Попробовал снять все деньги, но суточный лимит не то в двести, не то в триста долларов не позволил мне это сделать. Не беда, на следующее утро, как раз в Сарагосе, я снял очередную порцию наличных. И повторял это каждый день перед завтраком в Мадриде, Кордобе, Толедо и Севилье. Хотя, точно не помню, возможно, к Севилье карта уже опустела. И каждое утро в автобусе открывался передвижной обменный пункт, где по выгодному для обеих сторон курсу можно было поменять американские доллары на испанские песеты. С тех пор я взял себе за правило - в любой тупиковой ситуации не останавливаться на последней попытке, а пробовать ещё и ещё. Безвыходные ситуации есть, - обратное утверждение лишь красивая фраза, - но их мало. И надо пытаться сделать чуть больше, чем всё. В конце концов, уныние – это грех. За прошедшие двенадцать лет у меня не вышло лишь раз – в попытке сохранить семью, и сейчас я думаю, что перестань я биться головой в закрытую дверь раньше, всем было бы лучше. Хотя, как знать. Как знать?

В Сарагосе мы пробыли недолго, погуляли пять минут по площади, пообедали и вновь на трассу. Обычный испанский пейзаж за окном – солнце, поля, оливковые рощи, черные быки. Час за часом, километр за километром. Оживился, увидев указатель на Памплону. Хемингуэй один из четырех величайших писателей в моей табели о рангах, и надо бы заехать, побродить по городу – герою «Фиесты» и столице мазохистов, ищущих встречи своей задницы с рогами черного быка. Но сегодня мы уже исчерпали лимит ознакомительных остановок, и Памплона оставляется до следующего раза.

Картина за окном начала меняться, пошли пиренейские предгорья, появилась зелень. Мы въехали в Страну Басков. Склоны невысоких гор покрыты лесами, в воздухе чувствуется свежесть, толи от леса, толи от близости океана. К шести часам добрались до Сан-Себастьяна, цели нашего дневного перехода. Начали искать гостиницу, все занято. Через час еще раз убедился, что искать номер в августе-месяце в курортном городе в Европе бесполезно. Но и решение проблемы известно – выехать из города. В десяти километрах от Сан-Себастьяна нашли хороший отель за нехорошие деньги, и решили не тратить время на оптимизацию ночлега, а посвятить вечер прогулке по Сан-Себастьяну. Или поехать на океан купаться, мы ведь еще ни разу в жизни не делали этого в этом. Спросил совета у портье, ответ не давал вариантов: «Кто не видел Сан-Сабастьяна, тот не видел Страны Басков». Занесли вещи в номер, переоделись и поехали в город. Припарковались у набережной, вышли на широченный песчаный пляж. Машка сняла туфли, побежала босиком по песку. Не удержался, последовал её примеру. Уже стемнело, и с одной стороны был светящийся ночными огнями город с множеством галдящих кафе и ресторанов на набережной, с другой - затихший после отлива черный океан с чуть пляшущей на воде лунной дорожкой. В жопу Москву!
А ведь когда-то я любил этот город, мой Город. Город с потрясающей историей от удельного княжения и до начала конца советской власти. Город, в котором я вырос у тогда еще живого немецкого рынка, в котором любил гулять по тихим центральным улочкам в районе Лялина переулка, Остоженки или Малой Бронной, где родился. А потом пришел маленький толстенький лысый подкаблучник, и всё испортил. Жадность, конечно, сгубила этого фраера, но слишком поздно. Застроив каждый свободный клочок земли, набив город жителями и приезжими выше горлышка, а карманы сверх допустимой вместимости, он привел город к коллапсу. Жить здесь нельзя, и все большее количество москвичей начинают это осознавать. Пробки, отнимающие полжизни, отсутствие воздуха, постоянный стресс, чрезмерно стремительный ритм и неуправляемая агрессия – неопровержимые свидетельства того, что коллапс уже наступил. И многие из тех, у кого есть мозги и не держит якорь (незаменимая работа, прикипевшие к Москве родители, семейные узлы) уже пакуют чемоданы. Необходимое условие (способность рационально мыслить), вроде, выполнено, а вот для исполнения достаточного - обрубить якорную цепь - решимости пока не хватает. И, поэтому, полной грудью ловим кайф от московских антиподов. Back to San Sebastian!
Помочили ноги в океане, поужинали в ресторане на пляже и пошли бродить по ночному городу. А город действительно красив.

Одна неприятность, город - Мекка для сёрферов. Ну, может, и не Мекка, и любители waterboard размазаны толстым слоем по всему атлантическому побережью, но их очень много. И, по большей части, молодёжь от 14 до 25 с вкраплениями тридцати - сорокалетних. В конце нашей прогулки, в самом центре Сан-Себастиана, мы наткнулись на участок набережной, сплошь покрытый сидящими и лежащими отроками и отроковИцами, поглощающими спиртные напитки и создающими невообразимый шум. Мгновенная параллель – лежбище котиков где-нибудь в Беринговом проливе. В алкоголе, шуме и количестве брачующихся большой беды нет, разве что для окрестных жителей. Беда в ручейках переработанных напитков, стекающих тут и там по булыжной мостовой и собирающихся в реки. Что вынуждает отвлечься от созерцания средневековой архитектуры и наслаждения прекрасным летним вечером, и уделить внимание поиску переправ. Напрягают, также, тут и там стоящие лицом к стене юноши с руками, сведенными в области паха, создающие эти ручейки. Особенно, когда идешь с девочкой одиннадцати лет. По мере удаления от open-serf-party количество писающих серфингистов сходит на нет, и наше доброе настроение возвращается. За полночь возвращаемся в гостиницу, усталые, но довольные.

[pafnut]

День примерно восемнадцатый.

Утром возвращаемся в Сан-Себастиан. Ставим авто в центре на подземной стоянке, идем к океану. Погода фантастическая: яркое тёплое солнце, чуть неспокойный океан, окатывающий нас водяной пылью разбивающихся о скалистую набережную волн. Двадцатиминутный променад по набережной, и заходим выпить кофе в пафосной «стекляшке» между крепостью сверху и океаном снизу. Затем затяжной подъём в крепость, где когда-то стояла наполеоновская батарея, а ныне бесплатный и довольно интересный музей. Сверху открывается замечательный вид на город, на оба городских пляжа, на океанский простор. Вдоволь налюбовавшись, спускаемся вниз и возвращаемся к машине. Первое знакомство с испанской частью Страны Басков закончилось, и мы держим путь во французскую Аквитанию.
Едем по маленькой дорожке, понимаем, что мы уже во Франции только по изменившимся ценникам на заправках. Куда точно мы держим путь, ещё не решили. Не определились даже, останемся ли мы в Аквитании, поедем в полюбившуюся нам в прошлогодней поездке Бретань или доберемся-таки до Нормандии. Около пяти начинаем искать ночлег. В Москве я купил палатку, Машке через месяц одиннадцать, а она ещё ни разу не была в походах. В классическом понимании, пешком и с рюкзаком за плечами. Так пусть хоть попробует, как ночевать не в отеле, а спальном мешке на надувном матрасе с брезентом над головой. Не в качестве экзекуции, а удовольствия ради. Мне так «каацца», что это должно быть удовольствием для ребенка, по крайней мере, на одну ночь, а не понравится, так опять в отель. И потому, поиски ночлега начинаем с кемпингов. Едем мы вдоль океана, и кемпингов много, на любой вкус и кошелек, от двух звёзд и до пяти, на сто мест и на тысячу. И все они заняты. А что вы хотели, «хот сизон», мля. Хотя, всё равно, удивительно, неужели в гигантском «кемпе» на тысячу мест нет ни одного свободного. Заходим из интереса внутрь, находим пару пустых площадок, возвращаемся на reception, повторяем вопрос, добавляя в него строгие нотки и, чуть, сдабривая сарказмом. А нам в нос табличку из советской гостиницы: «Мест нет». Может и вправду забронировано, и они вот-вот приедут, а, может, не хотят связываться из-за одной ночи, черт их разберёт. В отличие от Маши, которая с нетерпением ждала первой ночевки в палатке, и которую большая скученность разночинного шумного народа на маленькой площади нисколько не смущала, я не сильно расстроился. Перспектива провести ночь в таборе на несколько тысяч душ не была для меня такой уж желанной. В общем, покончили мы с кемпингами, и переключились на гостиницы. По дороге они встречались не реже, чем кемпинги, и с такой же частотой нам отказывали от места. Не ходите, дети, в августе, во Францию гулять. Но нас, как известно, голыми руками не возьмешь. Чуть удаляемся от океана, буквально на пару – другую километров, и начинаем прочесывать местность. В прошлогоднем отчете я писал, что у французов, в отличие от немцев, нет на домах табличек о сдаче жилья под постой. Каюсь, был неправ. В этом году мы их разглядели, жизнь заставила. Оправданием мне – их (сдающихся домов) малая плотность и не бросающиеся в глаза указатели. Начинаем шерстить и отели, и частные дома Chambres d'hotes и Gites rural. Занято всё. Пошёл уже третий час поисков, и я начинаю злиться. Хотя и не впадаю в отчаяние, потому как знаю, стоит отъехать от океана еще километров тридцать, а может и меньше, и устроимся. К шести часам вечера стараниями глазастой Маши находим ферму, где есть и свободные комнаты, и даже отдельный дом. На ферме нас встретила очаровательная француженка семидесяти лет. Никакой иронии, примерно так я и представлял себе настоящую французскую женщину. Очень живая, немного весёлости, много шарма, отлично сохранившаяся без всяких подтяжек. И ни слова по-английски. Но мы довольно быстро поняли друг друга на языке жестов и междометий. Можно было снять комнату в хозяйском доме, что-то около тридцати евро за ночь, или дом из двух спален, гостиной, кухни и санузла, куда же без него. Это стоило около пятидесяти евро. Мы выбрали дом, и ничуть об этом не пожалели. Честно говоря, я так до сих пор и не понимаю, мы весь дом сняли за эти деньги, или нам просто повезло, и за те четыре дня, что мы провели на ферме, никто так и не заехал во вторую комнату.
Но, поначалу, мы сказали бабушке только про одну ночь, решив обсудить наши планы за ужином. Разместились и, пока не стемнело, поехали осматривать окрестности. Первым делом съездили на океан. Шикарный песчаный пляж, метров двести шириной и уходящий в обе стороны за горизонт. Десяток человек, прогуливающихся с детьми и собаками. Пара маньяков-серфингистов, ловящих последнюю волну. Садящееся в океан солнце. Ощущение восторга и одновременно пришедший в обе головы вопрос: «А зачем ещё куда-то ехать?». Прогулялись босиком по песку и поехали в городок ужинать. Там в уютном ресторане за вкусной едой и местным вином было принято историческое решение: «Не нужен нам берег бретонский, Нормандия нам не нужна».

Дни с девятнадцатого по двадцать второй (ориентировочно).

Утром, за довольно скудным завтраком, состоявшим из чая/кофе, свежего багета, масла и яблочного джема повстречались с хозяйкой, её мужем, немногочисленными постояльцами и заехавшим на утренний кофе соседом-фермером. Мы с Машей были, насколько я смог понять, основной темой утренней беседы. Во всяком случае, я ощущал себя экспонатом из кунсткамеры. Хотя не без приятности - в интонациях сквозило уважительное удивление: нечасто заезжающие в этот уголок русские, да ещё и на машине прямо из Москвы.
До завтрака я успел пробежаться по лесу, начинающемуся прямо за фермой и тянущемуся на несколько километров до океана. Ощущения, как в детстве у бабушки в мещерской деревне – не густой сосновый бор почти без подлеска, песчаная лесная дорожка, и никого вокруг. На удивление немного народа было и на океане, куда мы поехали сразу после завтрака. Человек двести, не больше. При описанной мной ранее величине пляжа, можно было вольготно расположиться на удобном расстоянии от соседей. А метров через триста, что влево, что вправо от удобств цивилизации – душ, еда и аренда досок – пляж был вообще пуст. Не сказать, что было жарко, приятного каталонского зноя (после московской «красной» жары) не было и в помине. Очень тёплое солнце и легкий ветерок с океана создавали самые комфортные для пляжного отдыха условия. И, уж на что я не любитель тупого лежания на полотенцах, признаю – размяк, поддался и получал удовольствие. Периодически, разомлев, мы бежали в океан освежиться. Плавать в обычном понимании было никак не возможно – то, что с берега казалось лёгким волнением, на поверку оказывалось волной в человеческий рост. Обладая третьим юношеским по плаванию, я попробовал было двинуться вольным стилем в сторону горизонта, но поднявшись /спустившись с десятка гребней я вдруг ощутил животный страх, и повернул к берегу, где присоединился к остальному народонаселению, стоящему по пояс в воде и ловящему волну, кто на доске, кто на брюхе. Это оказалось захватывающим действом. При удачном выборе момента входа, волна стремительно несла к берегу. Если случалось попасть в особо сильную и, при этом, неверно расположить тело – она многократно переворачивала, так что терялась ориентация в пространстве, и выбрасывала на песок. Попутно набивая им уши, рот и плавки. Начинаешь ощущать себя ребенком, занятие незатейливое, но сколько удовольствия!
В эти несколько часов, проведенных на пляже, мы наблюдали, как океан отвоевывал территорию у суши. Небольшой прудик посреди пляжа, который на пути к кувырканию на волнах мы переходили по колено в воде, к обеду надо было переплывать. Вышки спасателей, медленно уходящие в воду, при помощи пикапов перевозились на сотню метров вглубь пляжа. Отдыхающие, расположившиеся у самой кромки воды, также перетаскивали свой скарб повыше. И вроде всё понятно, в школе учился, природа явления ясна, но и во второй раз (первый –годом ранее в Бретани) завораживает. Не цунами, конечно, но, когда у тебя на глазах океан съедает добрую сотню метров – впечатляет.
Накупавшись и впечатлившись, мы поехали обедать. Потом залегли с книжками, затем опять на океан, просто погулять. Заехали в супермаркет, купили продуктов для ужина и копеечного вина для него же. ДетЯм мороженое. Вино дешевое не потому, что плохое, а потому, что Франция. Та же история в Испании, Италии и других винодельческих государствах. Бутылка неплохого бургундского во французском супермаркете <, либо = бутылка мерзкого «Арбатского» в московском. Ужин был приготовлен и съеден, вино опробовано, мороженое ликвидировано. Чтение на ночь. Спать.
Первую половину следующего дня мы провели также - пробежка по лесу, спартанский завтрак с хозяевами, пляж и волны. А после обеда поехали за сотню вёрст в Аркашон. Почему Аркашон? А чёрт его знает, посмотрел на карту, может название понравилось, а может ещё почему, уже не и не вспомню. Никуда не торопились , что не часто с нами бывает, и потому ехали по маленьким местным дорожкам – получали удовольствие от созерцания окрестностей. Немного не доезжая до Аркашона, свернули к Дюне. La Dune du Pilat, место, достойное внимания, и требующее некоторой физической подготовки. Это огромная дюна из белого песка, высотой более ста метров, созданная природой. Длина дюны около трех километров, ширина – полкило. Благодаря постоянно дующему равномерному бризу – мекка для парапланеристов. Никаких лифтов и эскалаторов, наверх и вниз пешкодралом. Подниматься действительно тяжело, но вид, открывающийся с гребня, того стоит. Не повторяйте нашу ошибку, не поддавайтесь искушению спуститься к воде, чтобы искупаться. Во-первых, Вам придется второй раз подниматься, да и дважды спускаться – тоже нагрузка для ног. Во-вторых, пляж очень узкий, народу много – удовольствия мало. К шести часам добрались до Аркашона. Никаких особых восторгов город у нас не вызвал. Довольно симпатичный курортный городишко, не более того. Погуляли по набережной, поужинали в открытом ресторане с видом на залив и поехали обратно, уже по трассе. При съезде с магистрали слегка ошибся «гейтом», и около получаса мы плутали по ночным французским тропинкам. Дело было к полуночи, Маша уже спала на заднем сиденье, а я, сверяясь то с картой, то с «чуйкой», пытался найти путь домой. Было неожиданно жутко. Очень узкие ночные дорожки, проложенные сквозь таежные леса, а казалось именно так, отсутствие какого-либо жилья, встречного и попутного транспорта, животные, периодически сверкающие с обочин парой ярких глаз. Бр-р-р! Напоследок, когда под мерное Машино посапывание, я, наконец, нашел верную дорогу, еле успел увернуться от красавца-оленя с огромными ветвистыми рогами. Сам минэтс афтер миднайт мы были на родной аквитанской ферме. Боже, как хорошо!
Следующим утром, после пробежки и короткого визита на пляж, мы поехали во французские Пиренеи на рафтинг. Маша ещё ни разу не пробовала подобных развлечений, а я решил, что пора. Лучше бы, конечно, полноценный поход на байдарках, плотах, или просто по лесу с рюкзаками. Но у меня давно пропало ощущение безопасности, с которым при советской власти, светлая ей память, я исходил Кавказ, Карелию и Подмосковье. И тогда случались неприятности, например, в виде инцидентов с местной деревенской молодежью. Но это не рождало постоянного чувства опасности. А сейчас оно есть, сильное и непреходящее, иногда безосновательное. Но есть, и ребенка я поведу по нашим лесам, полям и рекам только в составе большой группы и, желательно, в сопровождении спецназа. А там, там я бы сходил. Хотя, понимаю, что и в Соединенных Штатах Европы есть маньяки и отморозки. А ощущение безопасности почти полное. И люди иногда в Европе пропадают. Но, насколько я понимаю, там - это ЧП, как в СССР, а у нас сейчас это рядовое явление. Там у них другая проблема, с палаткой-то никуда кроме кемпинга не пойдешь. Не положено. В той же Финляндии, вроде, можно, но если попадешь на частную землю, надо испросить разрешение у хозяина. А иди, пойми, ты сейчас в частном лесу или государственном. А если и поймешь, то где того хозяина искать. Но вот только разобьешь палатку, так он тебя сразу сам найдет, и начнется неприятный разговор.
Короче говоря, поехали мы на однодневный рафтинг, рекламу которого нашли среди многочисленных буклетов на ферме. Не спеша, за пару часов добрались до Oloron-Sainte-Marie – очень старого и очень красивого городка, когда-то столицы виконтства Олорон. Cредневековый город разрезает на две части река Олорон, по которой и намечен был наш спуск. Речка – такая, какая надо речка, как раз для подростков. В меру широка, в меру глубока, в меру порожиста. Сплав начали выше города, пару раз для удовольствия искупались в глубоких заводях, хотя плавать в спасжилете – забава спорная. В Олороне, который с реки ещё красивее, в двух сложных для чайников местах пришлось перетаскивать наш надувной плот. Желающие, а ими оказались все, включая Машу, прыгали с трехметровой высоты сооружения, чем-то напоминающего шлюз. Сплав, продолжавшийся пару часов, закончился в нескольких километрах ниже города, где нас уже ждал автобус. Непроизвольно улыбающихся нас отвезли к месту старта. После коллективного фото с вёслами, душа и облачения в «гражданку», одноразовый англо-франко-русский экипаж распался на три неравные части, чтобы больше никогда не встречаться. Мы с Машей поехали гулять по городу. Спустя час наткнулись на ресторан с открытой верандой, выходящей на реку. За одним из четырёх столиков сидели наши англичане в полном составе. Никогда не говори «никогда».
Сделав заказ, пошли прогуляться по окрестностям. И стали свидетелями отвратительной сцены, вмиг убившей наше умиротворенно-восторженное настроение. На маленькой пустынной средневековой улочке, а они там все такие, из остановившейся на пешеходном переходе машины вышел здоровый французский мордоворот и чисто по-русски закатал хук справа другому французскому тоже мордовороту, случившемуся поблизости. Что было в первом акте, мы не знаем. Может быть, тот, который получил, и впрямь в чём-то неправ, не так посмотрел, или не то сказал. А может и посмотрел, и сказал правильно, потому как тот, который прислал, по делам своим заслуживал и слова, и взгляда. Но, случись это где-нибудь в Екатеринбурге, Казани или Москве, всё выглядело бы вполне органично и не вызвало бы никаких особых эмоций, кроме, разве что, легкого любопытства. Здесь же, во Французских Пиренеях, это било таким диссонансом к окружающей нас идиллической картинке, что остро захотелось неотвратимого и немедленного наказания для скрывшегося с места преступления гладиатора. Над потерпевшим склонились проходившие мимо местные дамы, ещё одна, толи бывшая с ним, толи тоже случайная прохожая звонила по мобильному, видимо, в полицию. Наше участие, слава Богу, не понадобилось и, обладая десятью минутами до горячего, мы решили дождаться полиции, порадоваться, «та ска-ать», за местных обывателей, получающих мгновенную и действенную помощь. Но ни через минуту, как я ожидал, ни через три, когда парень уже встал и ушел, отмахиваясь от причитающих женщин, ни через пять, когда разошлись и сердобольные тётеньки, завывания сирен мы так и не услышали. Никто не приехал, ни полиция, ни скорая. Мы ещё немного постояли, благо место происшествия случилось в самой живописной точке города, и пошли на ужин. Впрочем, ужинали мы без особого удовольствия. Увиденное одинаково неприятно подействовало и на Машу, и на меня, подрывая мой же стереотип о безопасности и спокойствии в некоторых странах Западной Европы.

[ekatlov]

Классно! Спасибо большое за интересный рассказ. Как будто сама там побывала.